1974 год. После окончания интернатуры Ленинградского педиатрического института.
В медицину я попал случайно. По всем признакам генетики и фонетики, мне
на роду написано было быть хорошим сапожником. Как мой отец, мой дед, и
мой прадед. Дальше свою родословную я не знаю. Но по несчастью я сам с
года жизни болею бронхиальной астмой и кроме того, с моими выпускными
отметками можно было поступать только в медицинский. Так я стал врачом. И
в школе и в институте я учился так себе. Но уже на старших курсах
глубоко заинтересовался исследовательской работой. Успешно занимался в
студенческих научных обществах нескольких кафедр. Остаться в институте
после окончания, и продолжить научную деятельность мне не позволила
пятая графа. По окончанию института мне светила работа только
участкового педиатра. Но и здесь мне повезло. Я к моменту окончания
института стал очень хорошим волейболистом и фактически играл за команду
ленинградского "Спартака", которая была командой профсоюзов, в том
числе и медиков. Это обстоятельство дало мне возможность оказаться на
скорой помощи в новь организованном педиатрическом подразделении.
В дальнейшем, работая на скорой педиатрической помощи, я продолжил
научную деятельность. Мои усилия были направлены на профилактику тяжёлой
формы бронхиальной астмы у детей. А единственным действенным способом
избежать тяжёлую форму бронхиальной астмы в дальнейшем, это установить
диагноз бронхиальной астмы больному ребёнку своевременно.
О том, что это было сделать не просто я знал на собственном опыте.
Первые приступы удушья у меня начались в год, а диагноз бронхиальная
астма мне врачи поставили уже после 4-х лет. После десятков похожих
приступов удушья и нескольких госпитализаций в стационар. Из-за частых и
тяжелых приступов, я вынужден был в детстве вести особенный образ
жизни. Мне не разрешалось бегать. плавать, играть в детские игры. Чтобы
не спровоцировать очередное удушье. Когда я пришёл
работать на скорую помощь, положение с детьми астматиками было по
прежнему такое-же, как и в моём детстве. Диагноз детям ставился с
опозданием на несколько лет. Когда диагноз ставился болезнь уже
принимала форму тяжёлой и опасной для жизни. При частых приступах этим
детям назначали преднизолон. Большинство из них превращались в
гормонозависимых и уязвимых для внезапной смерти детей. Всю проблему можно было описать следующим образом. 1. Первая часть.
Дети в возрасте до 3-х лет, которым врачи ставили диагноз ОРВИ с
астматическим компонентом, и госпитализировались в инфекционный
стационар. как правило, фактически состояли из двух групп тяжёлых
больных: 1. ОРВИ с астматическим компонентов или инфекционный бронхиолит. Первая
группа детей быстро шла на поправку и их через 10 дней здоровых
выписывали. Как правило, повторно они в стационар не попадали. Эта группа детей госпитализировалась правильно. 2. Приступ бронхиальной астмы аллергического генеза. Эта группа детей с неправильным диагнозом госпитализировалась неправильно. Вторая
группа детей плохо поддавались очень сложному и длительному
антибактериальному
лечению. Они проводили в стационаре более полутора - двух месяцев,
заболевали различными осложнениями (отит, гастроэнтерит, энтероколит,
бронхит, пневмония, нефрит, покрывались сыпью и язвами на коже, и
прочее) и после выписки не долеченными, по требованию родителей, часто
через некоторое время вновь повторно по
несколько раз эти дети оказывались в одном и том же стационаре, с теми
же неблагоприятными"приключениями". Такое положение вещей мне знакомо со
слов моих родителей, из моего раннего детства. Точно так происходило и
со мной, когда я с некупирующимся приступом удушья попадал в детскую
больницу. 2. Вторая часть.
Дети в возрасте до 2-х лет с диагнозом инфекционный бронхиолит,
госпитализированные в стационар показывали самую высокую летальность.
Среди госпитализированных с диагнозом вирусный бронхиолит умирали по
разным оценкам от 2 до 10% госпитализированных детей раннего возраста.
Как мне, и наверно Вам, очевидно, что в основном умирали дети, с
неустановленным у них диагнозом бронхиальная астма. И это понятно,
Потому, что неотложная терапия вирусного бронхиолита резко отличается от
нужного лечения больного с приступом бронхиальной астмы и значительно
утяжеляет состояние больного с приступом бронхиальной астмы. Вплоть до
летального исхода. Для увеличения просвета мелких
бронхов и улучшения их проходимости и уменьшения обструкции (удушья)
больным вирусным бронхиолитом показана интенсивная противоотёчная
терапия. Она снимает отёк стенок бронхиол. Но, назначение
противоотёчной терапии маленькому ребёнку в приступе бронхиальной астмы
весьма опасно для его жизни и может в ряде случаев привести к полной
закупорке бронхов густой и вязкой мокротой, и как следствие к летальному
исходу из-за асфиксии. К несчастью, именно так всё и происходило тогда.
И что самое удивительное и ужасное, происходит и сейчас. Тогда, когда я
пишу эти строки.
Мне уже тогда было очевидно,
что установление ещё дома правильного механизма обструкции у ребёнка
раннего возраста это не моя блаж, а реальный и единственный способ
спасения больного от угрозы смерти в момент приступа удушья и дома и в
стационаре, и последующая мощная профилактика формирования тяжёлой
гормонозависимой формы бронхиальной астмы в будущем.
Многие учёные в мире пытались найти отчётливые и достоверные со 100%
вероятностью критерии для определения истинной причины (аллергия или
вирус) обструкции уже в первые часы с момента начала приступа удушья. Но
к сожалению, единственное, что тогда демонстрировали, как огромное
достижение, учёные, это то, что они могли определить причину обструкции
бронхов в стационаре через несколько дней или недель с момента
госпитализации. С помощью сложных и дорогостоящих методов лабораторной
диагностики. Понятно, что к тому времени "зюзик здохнул". Исправить
ничего уже было нельзя. По крайней мере, в том данном конкретном случае
госпитализации. Ребёнок с аллергическим астматическим компонентом уже
находился в инфекционном отделении. Всем (врачам
скорой помощи, родителям больных и самим детям), как воздух нужен был
простой, точной, и надёжной метод диагностики причины (аллергическая или
вирусная) удушья у ребёнка, ещё до того, как его повезут в стационар.
Ведь, если причина аллергическая, то везти в инфекционный стационар
очень опасно и вредно для больного. А если причина вирусная, нельзя
вести ребёнка в соматическое отделение, где он всех заразит вирусной
инфекцией. Не имея под рукой диагностического метода, врач скорой помощи
выбирал меньшее зло. Он ставил диагноз вирусный бронхиолит и всех
больных с приступом бронхиального удушья вёз в инфекционный стационар.
Результатом такой перестраховки сложилась в Ленинграде следующая
ситуация. Сотни детей погибали в инфекционных стационарах в возрасте до
2-х лет ежегодно. А тысячи становились инвалидами детства по тяжелой
форме бронхиальной астмы. Только по официальной статистике городского
аллергологического центра в 1975 году в Ленинграде насчитывалось более
2500 астматиков, с тяжёлой гормонозависимой формой. Это значит, что
купировать приступ удушья этим детям, без назначения им преднизолона,
было уже не возможно. Многие из них погибали в стационарах, не дожив до
13 лет. Через некоторое время работы на скорой помощи, я научился
абсолютно точно ещё в домашних условиях отличать больных этих двух
похожих, но разных по причине возникновения, форм обструкции.
Но мне хотелось, чтобы это, моё умение, было доступно любому
начинающему врачу до того, как он повезёт ребёнка в стационар, т.. е.
ещё на стадии до госпитального этапа. Ведь, через мои руки и руки моих
учеников (врачей аллергологической бригады скорой помощи) проходила
незначительная доля таких детей. Не более 1-2 %. А остальные 99%
постоянно подвергались смертельному риску. При каждом повторяющемся
периодически у ребёнка приступе удушья. Вот я, сын и
внук сапожника, троечник в школе и шалопай в институте решил создать
невозможное. Мои личный опыт передать всем. И передать в удобной форме. И
в такой форме, чтобы это было надёжно и всеми авторитетными учёными от
педиатрии признавалось. Меня от этой безумной на тот момент идеи,
отговаривали знакомые учёные и выдающиеся педиатры того времени в
Ленинграде профессора: профессор от педиатрии: И.М. Воронцов, и
профессор и основоположник детской реаниматологии Э.К. Цибулькин. Они
ссылались на опыт всей современной научной отечественной и зарубежной
литературы. Они, как и все считали, что не возможно найти верифицирующий
признак, чтобы сделать дифференциацию в первые часы приступа обструкции
и в стационаре, а тем более - это не возможно в домашних условиях и для
любого врача скорой помощи. Им вторили профессор Е.В Гублер, автор
многих монографий о аналоговых методах диагностики в медицине, и главный
детский аллерголог Ленинграда на тот момент - А. Д. Зисельсон.
Но я это сделал. Начал своё исследование я с изучения историй болезни в
архивах трёх детских инфекционных стационаров города, куда обычно
госпитализировались дети с диагнозом ОРВИ с астматическим компонентом.
Выбрал те истории, которые принадлежали больным до 3-х лет. После тщательного
изучения более 1000 историй болезни детей до 3-х лет, находившихся в
стационаре с диагнозом ОРВИ с астматическим компонентом в 1973-1974 годах. В первую группу
мною было выделено 151 детей, а во вторую 286 детей, на которых приходилось
по несколько повторных госпитализаций. Истории болезни я изучал в 1977 году. Через 4-5 лет с момента
госпитализации детей ув стационар. Изучал истории только выживших. Первая группа больных детей с моей точки зрения -
дети по клиническим и лабораторным данным истории болезни действительно
болели
настоящей вирусной инфекцией. Вторая группа с моей точки зрения, по
клиническим данным были помещены в инфекционный стационар ошибочно.
Помимо многих данных, которые я почерпнул из историй болезни у меня на
руках был список с личными данными (адрес и телефон) детей. Всего в
список входило 437 детей. Из всего списка по месту проживания,
указанного в истории болезни мне не удалось найти 49 детей. Переехали в
неизвестном направлении. С многими из 388 родителей детей мне удалось
после разговора по телефону - познакомиться и побывать у них дома. В
процентах 25 беседа ограничилась телефонным разговором. Практически в
90% случаев разговор по телефону заканчивался с родителями из первой
группы. Таким образом мне удалось не только познакомиться с родителями
детей второй группы, но и лично осмотреть почти всех детей из второй
группы. Осматривал я их в их домашних условиях параллельно многим давая
нужные рекомендации и советы. Часть из них были из списка постоянных
клиентов аллергологической бригады скорой помощи, которой я и руководил.
После того, как я лично познакомился с родителями этих детей из списка и
узнал их
дальнейшую судьбу стало очевидным, что мои предположения составленные
мною при изучении историй болезни в архивах, почти на 95%
оказались верными. Изучение катамнеза (будущего) показало следующее: те
кто быстро выздоравливал и выписывался через 10 дней без всяких
осложнений - в дальнейшем больше никогда подобной болезнью не болели. Те
же, кто долго лечился в стационаре и иногда попадал туда повторно к
моменту моего знакомства с ними были уже установленными астматиками.
Надо сказать, что я не только интересовался судьбой детей, но и по
возможности детально изучал многие параметры жизни этих детей и их
родословную. Проделанная работа и легла в основу разработки ФИБ-10.
Следует отметить, что всю работу я проделал в одиночку и абсолютно
бесплатно.
Через пол года, после обработки полученных данных и перевода их в
диагностический алгоритм, все врачи педиатры Ленинградской скорой помощи
и враче детских неотложек получили в руки специализированную анкету для
родителей. Она называлась формализованная история болезни (фиб). Для
больных с обструктивным синдромом такая история -анкета называлась -
ФИБ-10. В фиб-10 каждый вопрос подразумевал несколько
ответов и был разделён на шкалу от -10 до + 10. Проведя интервью
родителей больного ребёнка по пунктам указанным в ФИБ -10 и получив
десяток их ответов. Врач ставил галочки на шкале ответов в каждом
вопросе. Полученные в анкете цифры с разными знаками суммировались.Сумма
всех значений соответствовала какому-то диагнозу. Такую не сложную
работу мог проделать любой фельдшер скорой помощи, не говоря уже о
враче. Доктор скорой или неотложной помощи мог спокойно везти ребёнка в
нужный стационар со 100% вероятностью. ФИБ-10 (результат
моих многолетних настойчивых усилий помноженных на работу целого отдела
математической обработки медицинской информации) позволяла, со 100% вероятностью определить истинную причину данной обструкции у 95% детей любого возраста. В неопределённом положении, как и раньше оставалось только 5% детей с БОС. Из 20-ти детей, только один был не определён. Для
проверки точности предсказания причины обструкции с помощью ФИБ-10 в
1982 году были случайным образом отобраны 500 ФИБ-10, заполненных
врачами скорой помощи, на дому на детей в возрасте до 3-х лет во время
их приступа удушья. Все ФИБ-10 заполнялись в период 1978-1979 годов. По
истечению 3-4 лет мною была прослежена судьба всех детей, на которых
были заполнены отобранные формализованные истории болезни. В ряде
случаев истории несколько раз в течение двух лет заполнялись на одного и
того же ребёнка разными врачами скорой помощи. На 500 ФИБ-10 пришлось
197 детей. Изучение катамнеза в 1982 году всех 197 детей показало, что
ФИБ-10 удивительным образом уже в момент заполнения показывала
правильную причину обструкции в 97,8% случаев. Так завершилась моя
научно-исследовательская работа, которая продолжалась более 6 лет. На
базе этих материалов была написана кандидатская диссертация и более 12
научных публикаций в различных научных журналах и сборниках. Диссертацию
я так и не защитил. Забросил это муторное дело. Всю работу я осуществил
в свободное от основной работы врачом скорой помощи время. Ещё
дополнительно успел окончить второй институт по специальности БИМК
(биологическая и медицинская кибернетика). Результатом моей научной деятельности стали ряд практических результатов, которые повлияли на принятие
врачебного решения на до госпитальном этапе и привели к десяткам тысяч
случаев принятия своевременного правильного решения ещё на стадии до
госпитального этапа: 1. как правильно лечить приступ удушья; 2.
куда правильно госпитализировать ребёнка, если в этом была
необходимость. ОРВИ с астматическим компонентом госпитализировали в
инфекционный стационар, а ребёнка с аллергической обструкцией (приступ
бронхиальной астмы) чаще лечили и оставляли дома.
Правильное
лечение приступа удушья на дому и снижение случаев госпитализации детей
больных бронхиальной астмой в инфекционные стационары уменьшили число
гормонозависимых детей с 2500 до внедрения ФИБ-10 в
1978 году - до 47-ми в 1984 году (данные из докторской диссертации
А.Д. Зисельсона). Таким образом, всего через 6 лет, правильная и
своевременная диагностика приступа бронхиальной астмы у детей раннего
возраста практически полностью предотвратила формирование свежих случаев
тяжелой формы бронхиальной астмы у детей. Что и следовало
доказать. К сожалению 2500 детей, уже страдающих тяжёлой формой
бронхиальной астмы никуда не делись, они просто по возрасту постепенно
переходили под наблюдение во взрослую сеть. Но для
науки, главное даже не этот метод уникальный и точный диагностики. А то,
что, фактически изобрёл очень надёжный и до меня невозможный метод научной верификации (100%
гарантированное различие) для разделения смешанной группы больных с
одинаковой клинической симптоматикой,на две однородные группы. Одна
группа дети с вирусной природой болезни. Вторая группа дети с
аллергической причиной болезни. Этот метод верификации в дальнейшем
совершил маленькую революцию в дальнейших исследованиях, направленных на
своевременную диагностику аллергических заболеваний у детей. Этим
методом верификации для создания двух различных испытуемых групп больных
детей и их тщательное и всестороннее исследование в дальнейшем стали
применять многие учёные. И таким образом в стране были созданы многие
другие эффективные диагностические таблицы и анкеты. Для различных
респираторных аллергозов, для аллергических дерматитов, для
аллергических гастритов, и аллергических нефритов. Они
позволили на тот момент резко сократилось время установления правильного
диагноза при всех хронических аллергических заболеваниях в СССР. А
значит и резко уменьшить число ненужных госпитализаций и широкого
применения антибиотиков и других дорогостоящих лекарств и процедур
усиливающих и расширяющих аллергизацию больных детей. Кроме того,
некоторые "Умные" на этих диагностических таблицах-анкетах вскоре после
меня, успешно защитили кандидатские и докторские диссертации. Никто из
них, даже для приличия, не сделал ссылку в своих диссертациях и
публикациях, на свои пиратское использования, основанные на моей
уникальной и эксклюзивной научной методике верификации. Которую я
создал, не благодаря многим авторитетам от педиатрии, а вопреки их
советам и пожеланиям. Однако, для меня главным, во всём этом деле было
спасение детей и я их спасал и не направлял все силы на защиту уже
трижды переписанной диссертации, которая никак не вписывалась по
характеру и объёму научного материала, в прокрустово ложа нужного
формата. А для них главным было написание диссертаций и занятие важных
постов. Они их и заняли. Среди тех, кто воспользовался моим ноу-хай
нынче главный детский аллерголог Санкт-Петербурга и доцент кафедры, где
другой "учёный" является зав кафедрой педиатрии и профессором. Одно
тревожит, что они декларируются ведущими консультантами -аллергологами
практически во всех коммерческих медицинских структурах
Санкт-Петербурга. И сильно обласканы зарубежными фармокомпаниями. Думаю
не просто так, а чтобы они продвигали их сомнительные, но дорогостоящие
препараты. Как говорится, бог им судья. За
время моей работы в течение 13 лет старшим врачом скорой помощи
Ленинграда мною и моими учениками были достигнуты следующие результаты: 1.
Разработана методика щадящего и эффективного метода быстрого
купирования приступа удушья у детей больных бронхиальной астмой на дому. 2. Госпитализация в инфекционный стационар больных бронхиальной астмой с диагнозом "ОРВИ с астматическим компонентом" - свелась к единичным случаям. 3. Смертность детей от приступа удушья и дома и в стационаре прекратилась. 4. В 50 раз уменьшилось число случаев, при которых у детей формировалась гормонозависимая тяжёлая форма бронхиальной астмы. 5. В разы уменьшилось число детей-инвалидов по причине тяжести течения бронхиальной астмы.
На дворе 2011 год, всё как раньше в педиатрии
вернулось давно на круги своя. Всё сейчас с детьми больными бронхиальной
астмой происходит так же, как и в 1950 и в 1976 годах. И
это очень печально. С моим уходом со скорой помощи в 1989 году через
несколько лет всё поразительным образом вернулось на уровень 1976 года. И
про фиб-10 забыли и про своевременную диагностику бронхиальной астмы у
детей тоже. Зато стало много новых кандидатов и докторов наук.
Защитивших свои диссертации на аллергологических больных. И армия врачей
аллергологов. И если раньше мне удалось полностью переломить негативную ситуацию
только в Ленинграде, то теперь моими знаниями и советами могут
воспользоваться все, кто читает этот сайт. А значит смочь самим спасти своих детей от неминуемых бед.
Это я и мои дети. Алина и Аркаша.
В Санкт-Петербурге и Пригородах Пушкина: Осуществляю экстренную консультацию на дому в период приступа удушья. При необходимости провожу нужные неотложные мероприятия для купирования приступа Бронхиальной астмы на дому. Телефон для экстренного вызова: +7 (911) 232 36 26. Иосиф Абрамович.